Трехглавый орел - Страница 110

110

– Ты что, его знаешь? – заметив мое состояние, поинтересовался Лис.

– Да, – кивнул я. – Очень близко. Последний раз, когда мы виделись, его извлекли из-под меня и заковали в ручные и ножные кандалы.

– Вот как интересно! И что же натворил этот почтеннейший? Чего ж ему под тобой-то не лежалось?

– Пытался захватить корвет, на котором я плыл в Россию.

– Ага, ну, судя по тому, что приплыл ты не на корвете, а на яхте нашей подруги Бетси, отчасти затея ему удалась. Что ж, весьма солидная рекомендация. Большой души козырек. Ну и как, ты думаешь, он намерен ознаменовать эту встречу?

Я пожал плечами:

– Коварство этого человека мне доподлинно известно, как и его актерский талант. В его отваге у меня нет даже тени сомнения. О его дерзости и искусстве морехода в Англии ходят легенды, но все это хорошо, если он будет на нашей стороне, и может быть фатальным, если Пол Джонс пойдет против нас. Но откуда он здесь взялся? Последнее, что я о нем слышал, было намерение французского суда упечь его за решетку за захват французской шхуны.

– Читай Библию, Вальдар, там все сказано. По приказу коронованной головы левая рука старательно не знает, что делает правая. Французская Фемида, как и большинство других французских женщин, неравнодушна к обаятельным мужчинам. Так что заключение в тюрьме твоему знакомому заменено ссылкой в Россию, где, как мы помним, белые медведи борются с бурыми...

– Да-да, помню. И все же я хотел бы знать, откуда здесь взялся этот, с позволения сказать, адмирал. – Я вызвал Колонтарева: – Добрый вечер, Андрей.

– О Вальдар! Давно не было тебя слышно.

– Прости, весь в делах. Сам понимаешь, не сегодня-завтра отплываем. У меня к тебе как раз по этому поводу есть вопрос.

– Я весь внимание.

– Не знаешь ли ты, откуда взялся в России адмирал Джон Пол Джонс, командующий нашим эскортом?

– М-м... Тут я тебе мало чем могу помочь. Если вопросы, связанные с ним, и обсуждались с Екатериной во дворце, то не в мое дежурство. У меня информация самая поверхностная. Бывший пират, но это тебе самому известно. Вроде бы в Россию приехал из Голландии, но это, что называется, на уровне слухов. С каких таких заслуг Екатерина его сразу произвела в адмиралы, для меня самого загадка, однако факт остается фактом., Что еще? Прибыл он, по-моему, в сентябре, а в октябре императрица послала его под Очаков командовать эскадрой. Да только там вышел глобальный скандал: командовавший до этого командор Алексиано пришел в дикую ярость, когда узнал, что его подчиняют вчерашнему пирату. Ряд боевых капитанов, твоих соплеменников на российской службе, и вовсе отказались повиноваться изменнику родины. Для них ведь все восставшие колонисты – изменники родины. В общем, еще немного, и флот бы разделился на две части и пошел топить друг друга почем зря. Так что Пол Джонса из-под Очакова отозвали. А не так давно он получил назначение в вашу эскадру. Говорят, что перед этим у Пол Джонса была аудиенция у ее величества, но в любом случае не здесь, а либо в адмиралтействе, либо в Зимнем дворце. Мне об этом ничего не известно.

– А возможно ли узнать?

– Попробую, но обещать ничего не могу, – неуверенно ответил резидент.

– Ну что ж, и на том спасибо. Отбой связи.

– Пятнадцать человек на сундук мертвеца, – под нос себе напевал Лис. – Йо-хо-хо, и бутылка рому!

– Чему ты, собственно говоря, радуешься? – перебил я его.

– Мал-чик, ты ро-ман-тик, – на манер механической куклы произнес аншеф Закревский.

– Ты о чем? – собрался было возмутиться я.

– Ну как же, а «пиастры, пиастры!», капитан Флинт? Ну посуди сам, у нас с тобой эксклюзивный вояж с пиратами.

Я сжал губы, демонстрируя несогласие с лисовским восторгом.

– Капитан, да не боись! Управимся мы с тобой с этим Билли Бонсом. Ну это же какая веселуха! Эх, тебе не понять!

Через несколько дней под звуки салюта наш флот уходил в море. На берегу оставалась многочисленная толпа курлянд-ских бюргеров, вздохнувших с нескрываемым облегчением после того, как последний из кораблей выбрал якорную цепь и поднял кливер. Безутешное племя местных дам и девиц, среди которых особым отрядом выделялись заплаканные подруги поручика Ржевского, было готово, кажется, броситься в воду, чтобы стоящие у фальшборта покорители неведомых далей могли еще хоть мгновение полюбоваться их тонкими и не слишком тонкими ручками, машущими вслед кораблю кружевными платочками. Ну что ж, учитывая, что ближайшие недели нам предстоит созерцать лишь морские пейзажи, это была довольно дельная мысль.

На берегу оставался цыганский хор графа Орлова. На кораблях им не было места. И ни сколоченные за последние месяцы состояния, ни вольная, данная на прощание Алексеем Орловым своим любимцам, кажется, не могли унять громогласную печаль ромал от расставания с любимым покровителем.

Мы уходили все дальше от берега, и, не знаю почему, в голове моей крутилась старинная поговорка: «Люди делятся на живых, мертвых и плывущих в море».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

«Гулять, так гулять!» – сказал Моисей и завел свой народ в пустыню.
Из апокрифов

Я стоял у фальшборта, наблюдая однообразный бег волн, клочковатую пену, разлетающуюся из-под штевня флагманского корабля. Однообразная картина, повторяющаяся день за днем. Вот уже которую неделю я не видел ничего, кроме этих волн, этой эскадры, этих лиц. В голове моей вертелись аккорды композиции Вангелиса «Крестовый поход в небеса». Кажется, под эту музыку в фильме Колумб причаливал к берегам Нового Света. Сейчас мы шли практически тем же путем и почти с теми же целями, и движение наше разительно напоминало крестовый поход.

110