Трехглавый орел - Страница 130

130

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

Ладонь, полную золота, тяжело сжать в кулак.
Аксиома боксерских промоутеров

Легкоконная бригада генерала Доманского в этот день покрыла себя неувядающей славой. Уланы и коннокарабинеры под белым польским орлом обрушились на пехотe Корнуоллиса с кличем «Аще польска не сгинела!», обращая краснокафтанников в бегство, захватывая орудия и зарядные ящики. Драгуны Клинтона, посланные на выручку пехоте, отогнали было улан, но стоило им увлечься преследованием противника, не принимающего боя и разлетающегося в разные стороны, подобно фейерверку, как на потрепанную колонну с противоположной стороны с гиканьем и свистом налетели индейцы-тускарора в своих живописных пернатых головных уборах и наводящей ужас боевой раскраске. Они засыпали англичан стрелами, рубили томагавками, в общем, изо всех сил делали их жизнь безрадостной и короткой. Но стоило Корнуоллису развернуть орудия, стоило пришедшим в себя британским пехотинцам выстроить некое подобие строя, а возвращающимся драгунам попытаться атаковать индейцев, как те бросились врассыпную, оглашая округу дикими воплями.

Но торжество противника было явно преждевременным. Собравшиеся воедино эскадроны бригады Доманского уже вновь неслись на спешно перестраивавшихся англичан, подобно пчелам, отгоняемым от меда. Такая карусель продолжалась почти до самого заката, когда же солнце уже нависло над Аппалачами, генерал Корнуоллис приказал войскам остановиться и разбить лагерь, опасаясь двигаться дальше. Мы выиграли полдня и по крайней мере ночь.

Военный совет заседал в «мавританском дворце» миссис Мерилин Эвандерс. Горящие в канделябрах свечи покачивали зыбкими язычками пламени, выхватывая из полумрака то одно, то другое тревожное усталое лицо, придавая дополнительную суровость и почти таинственность этому совещанию. Вожди Великого Похода спорили наперебой, до хрипоты отстаивая свое мнение, то стуча кулаком об стол, то вновь мирясь и пожимая друг другу руки.

– ...У нас явное преимущество в артиллерии, – перекрикивая собеседников, бушевал Григорий Орлов. – Тем более что морские орудия, снятые с линейных кораблей, Корнуоллису перекрыть будет нечем. Мы можем организовать артиллерийскую засаду и обратить англичан в бегство.

– Корнуоллис не станет бегать, – возражал я. – Это очень опытный генерал, это нельзя недооценивать. Даже если вы заставите его отступить, он отойдет и будет ожидать, пока армия втянется в ущелье. Вот тогда он даст бой на выгодных для него позициях.

– Послушайте! – Григорий Орлов, багровея, сжал кулаки. – Что это вы расхваливаете своих англичан, Господин генерал-поручик?

– Тихо, Григорий! Угомонись! – Граф Орлов-Чесменский вытащил изо рта дымящуюся трубку. – Камдил прав, Корнуоллис не дурак. Он на твои пушки в штыки не пойдет, не та манера. Это тебе не русский солдат, чтоб на «ура» в самое пекло лезть. Британец подождет, пока ты к нему спиной повернешься, а затем тебя так в задницу пнет, до самого Потомака лететь будешь.

– А там тебя армия Конгресса в объятия примет, но уже скорее всего без пушек. Потому как двадцатичетырехфунтовые корабельные орудия и пудовые мортиры ты на передки не зацепишь, а стало быть, быстро не уволочешь, – добавил Лис, разгоняя рукой облако табачного дыма, висевшее в зале.

– Корнуоллиса надо заставить остановиться, – заявил я куда-то в пространство.

– Чем ты его остановишь, – словно в отместку мне басил Григорий Орлов. – Боевой магией индейцев? Завтра поутру он снимется с лагеря и начнет нас выдавливать отсюда в горы. Так что, как ни крути, боя не избежать.

Пугачев, подперев голову тяжелым кулаком, молча наблюдал за нашим спором, задумчиво переводя взгляд с одного спорщика на другого. Под стать ему вел себя и великий магистр, сидевший незаметно в углу, отрешенно наблюдая, как прыгают в унисон язычки огня на медленно оплывающих свечах.

– Бой нам никак не нужен, – покачал головой граф Орлов-Чесменский. – Даже если нам удастся одолеть англичан, что в общем-то вполне реально, Гейтс перейдет Потомак и ударит нам в спину.

– Может быть, ночью послать, скажем, мою бригаду сбить Гейтса с переправы? Ночи темные, стрелки прицельно бить не смогут. А там, глядишь, возьмем американцев в сабли, они и побегут, – вставил свое слово Ржевский.

– Нет, – покачал головой я. – Ущелье довольно узкое, здесь, куда ни стреляй, не промахнешься. А за мостом батареи континенталов встретят тебя картечью. Ты только попусту положишь всю бригаду.

– Авось не положу, – все еще ершился молодой бригадный генерал.

– Погоди с Гейтсом. – Генерал-аншеф Закревский прервал боевую песню неустрашимого гусара. – Давай, мухи отдельно, котлеты отдельно. В порядке поступления заявок. Сначала у нас англичане напросились, стало быть, им первым и вломим.

– А если они нам? – спросил кто-то из присутствующих здесь же американских командиров.

– А нам-то за что?! – с деланным недоумением уставился на него Лис.

– Англичан надо остановить, – вновь повторил я. – Боевая магия нам тут вряд ли поможет, но здесь у нас, похоже, выбора нет. Пока Корнуоллис будет стоять, мы должны перейти Потомак и занять ту самую позицию, которую сейчас занимает Гейтс. Так что если для этого нужно устраивать здесь пляски Пау-Вау , значит, именно это мы и должны сделать.

Григорий Орлов неодобрительно хмыкнул:

– Ты еще прыжки через костер предложи!

– Гриша, – укоризненно начал было старший из братьев Орловых, вновь выпуская клубы табачного дыма.

130