Трехглавый орел - Страница 119

119

Оглушенные увиденным туземцы один за другим бросались ниц, словно встретив живого бога. Впрочем, мы все тоже были близки к этому состоянию, и от скоропалительного падения на землю нас, пожалуй, удерживало лишь количество кишащих едва ли не под ногами змей. Давешний оратор, оторвав нос от земли, что-то быстро зашелестел, опасаясь, ч, п однако, поднять глаза на великого магистра.

– Господа, этот джентльмен спрашивает, не угодно ли будет нам посетить, я так понял, мое святилище, чтобы верховный жрец его народа мог оказать гостям подобающие почести.

– От-тчего не пройти, – выдавил Пугачев, окончательно трезвея и нащупывая рукой затылок, чтобы почесать его. – Только ты, лекарь, товось, аспидов с дороги прибери. Не ровен час, раздавим кого.

– Капитан, ты не поверишь, но, похоже, мы побеждаем! – Лис стоял на палубе «Князя Святослава» рядом с командовавшим боем Алексеем Орловым-Чесменским, наблюдая, что называется, во все глаза: свои и мои.

На берегу бухты, подобно мертвому киту, выставив из воды истерзанный правый борт и поросшую водорослями подводную часть ниже ватерлинии, лежал линейный корабль «Рюрик». По правую руку от «Святослава» матросы баграми и абордажными саблями срывали горящие снасти, стараясь не дать расползтись пожару. Но пушки уже не стреляли, и уносимый ветром пороховой дым становился все реже, позволяя видеть над бастионом развевающееся белое знамя. Испанский флаг уже исчез, лишь обломок флагштока огрызком кости торчал над стеной, напоминая о былом величии. На самой же куртине сбилась в кучу толпа абсолютно голых бородачей с саблями в руках, радостно приветствующих российский флагман. Один из них и размахивал тем самым белым флагом, который мы наблюдали.

– Это кто?.. Это что?.. – спросил я, дивясь подобному новшеству в ритуале сдачи крепостей. – Это в смысле того, что с них больше нечего взять?

– Капитан, ну ты и впрямь валенок какой-то. Это же казаки. А голые, потому что в одежде плавать неудобно. Не веришь, сам попробуй.

– А откуда они там взялись?

– Как это – откуда? Как говорили у нас в совке: завелись. Ты же понимаешь, когда пушки палить начали, им на этих лоханках стало невыразимо грустно, и от той тоски они начали бросаться в воду. Без одёжи. Но с саблями в зубах. А потом, выбравшись на берег, покумекали да и решили зайти спросить у хозяев, с чего, собственно говоря, такой кипиш. Ну а поскольку с этой стороны все были заняты, то братэлы подошли со стороны острова.

– Без штурмовых лестниц?

– Нет, с пожарными машинами! Конечно, без лестниц. Откуда в эскадре штурмовые лестницы? На коралях веревок набрали, пару пальм завалили, в общем, зашли на стены. А перед собой, исключительно для увещевания свихнувшихся по жаре испанцев, погнали монахов из местной миссии. Как видишь, с Божьей помощью обо всем договорились. О, вон и хозяин ласковый плывет. – Он показал пальцем на разукрашенную парусную лодку, отваливающую от пирса. Уж и не знаю, откуда она взялась, честно говоря, мне было не до того. Я увидел ладонь своего напарника, перемотанную окровавленной тряпкой, и у меня тоскливо сжалось сердце. Мне отчего-то вспомнилось веселье Лиса в вечер появления адмирала Джонса в лагере под Митавой. Да уж, что и говорить, повеселились изрядно.

– Ну а с караваном что?

– Ты знаешь, тоже как-то с Божьей помощью. Сначала из бухты удалось выйти одному из фрегатов, и они устроили каперам похохотать, а потом на горизонте показалось с десяток вымпелов наших отставших транспортников. Очевидно, нападавшие приняли их за подкрепление, потому как деру дали, шо наскипидаренные. Хотя, если серьезно, потери колоссальные. Ладно, об этом потом, давай-ка лучше поглядим на акт приемки сдачи объекта.

Разукрашенная лодка причалила к борту «Святослава», и на палубу поднялся высокий кабальеро в парадной испанской форме, с торчащими черными усами на смертельно бледном лице.

– Я хочу видеть Джонс Пол Джонса, – на ломаном французском произнес он. – Я дон Эстебан Ферейро Гомес граф де Кампоферрато, комендант Санта-Анны.

– Здесь нет адмирала Джонса, – с нескрываемым удивлением ответил ему граф Орлов-Чесменский.

– А кто же тогда командует эскадрой? – бледнея, кажется, еще больше, едва не задыхаясь, проговорил испанец. – Кому я должен сдать свою шпагу?

– Какого черта! К чему мне ваша шпага? Я граф Орлов. И я хотел бы знать, отчего вдруг вам пришло в голову открывать по нам огонь?..

– Нет, капитан, ну ты понял, как эта сука Пол Джонс нас подставил. Ладно, родной, продержись еще чуток, я сейчас быстренько найду, шо в этом гадюшнике может еще передвигаться своим ходом, и по-быстрому рулю к тебе.

– Не спеши. Тут Калиостро в раж вошел. Туземцы от него в немом восторге. Если что, я свистну.

Там, где кончались джунгли, и то, что называлось тропой, шло в горы, аборигены внезапно перешли с бесшумного крадущегося шага на приплясывание, оглашая округу ритмичным подвыванием: «Оу-оу-оу! Оу-оу-у!» Калиостро с бушмейсте-ром на плечах, несомый на руках четверкой наиболее крепких дикарей, кидал на нас извиняющиеся взгляды, словно стараясь дать нам понять, что подобный способ передвижения ему и самому малоприятен.

Вверху между валунов и живописных складок застывшей лавы виднелся вход в небольшую пещеру. Те четверо, что несли великого магистра, в своих завываниях перейдя почти на шепот, поднесли его сиятельство к темному провалу и, трепетно поставив его на скальную твердь, опрометью бросились вниз, увлекая за собой все остальное племя. Замерев у самой кромки леса за нашими спинами, они, очевидно, ожидали чего-то по меньшей мере ужасного.

119