Трехглавый орел - Страница 136

136

– Эй, Ржевский! – радостно крикнул «государь», едва заметив въезжающего в лагерь гусара. – К тебе гостья.

– Что? – Глаза кавалериста расширились, и задорная улыбка сползла, словно рисунок гуашью под проливным дождем.

– Ну эта, рыженькая, у которой мы перед переправой стояли.

Лицо Ржевского начало бледнеть на глазах. Я видел его в гибельных атаках, среди змей на острове Сатанаксио, но таким... Таким мне довелось его увидеть впервые.

– О Господи! – прошептал он. – Да неужто...

Отряд под командованием миссис Мерилин Эвандерс прибыл в пугачевский лагерь спустя пару часов после отъезда Орлова с Ржевским. Три сотни вчерашних рабов, вооруженных британскими винтовками «Браун Бесс», очевидно, оставленных хемпширскими гренадерами на полях Эвандерсфилда после штурма табачного редута, сопровождали огромный обоз с продовольствием, приобретенным хозяйкой поместья на деньги, вырученные от продажи плантации. Они примаршировали за сотни миль от родных лачуг, оглашая округу свежей строевой песней:

Хей, царь Питер государь.

Хей, Руси Заморской царь.

Негры будут без цепей.

Бог врагов его убей.

Дальше шел чуть ли не поименный список врагов, выпеваемый с таким неподражаемым энтузиазмом, что казалось, Господь должен был бы поразить молниями всех упомянутых в нем негодяев хотя бы для того, чтобы заставить этот черный батальон наконец заткнуться.

От миссис Эвандерс мы узнали, что лишенный обоза деморализованный Корнуоллис на следующий день после нашего ухода пробовал было пуститься вдогон, но на берегу Потомака столкнулся с не менее деморализованными остатками армии Гейтса, сгоняемыми в стадо безутешным командующим. Между враждующими сторонами произошла стычка, едва ли заслуживающая даже упоминания в истории военного искусства, но моментально преподнесенная местными газетами как решительная победа американского оружия. Сделав для порядка несколько залпов, Корнуоллис отступил и устремился на северо-восток к Нью-Йорку, где ждал его генерал Гоу.

– Ваше величество. – Ржевский, белый как Северный полюс после снегопада, устремил на Пугачева умоляющий взгляд. – Христом богом молю, не выдавайте! Пошлите меня, скажем, навстречу Салавату Юлаеву. Хотите, с бригадой, хотите, самого. Я ж змеей проползу, птицей пролечу, где хошь пройду, только не выдавайте!

– Да в чем дело-то, братец? – недоуменно уставился на бригадира Пугачев, явно не ожидавший столь бурной реакции на сообщение о приезде недавней возлюбленной нашего гусара. – Али плоха бабенка?

Ржевский преобразился и подкрутил усы.

– Плохи бабенки те, что не с нами, – выпалил он заученно.

– Так в чем же дело? – еще более удивился «император».

– Да видите ли, ваше величество, – обреченно вздохнул Ржевский, – как вы меня послали к Мерилин урожай табака выцыганивать, так она мне условие и поставила: женись, говорит, все здесь твое будет.

– Ну а ты?

– Я ей ответил: «Сударыня, военная дорога полна тревог и опасностей. Быть может, завтра вражеская пуля пронзит мою грудь и я паду, обливая своей горючей кровью, на обоженный солнцем камень Аппалачей. Быть может, я останусь без руки, без ноги, без глаз – такова судьба солдата. Но я не хочу, чтобы золотые дни цветения вашей молодости были погублены рядом с бессильным инвалидом. Вокруг война, сударыня, а потому я не могу вам дать того слова, которого вы желаете и которое рвется из моего сердца. Но я обещаю вам, что если когда-нибудь я женюсь, то избранницей моей души будете именно вы».

– Ну?

– Она согласилась. Да только кто ж знал, что этой бедовой бабенке взбредет в голову тащиться за мной на войну!

– Так что ты гужуешься, женись, и дело с концом. Цыкнешь: сиди у печки, пироги пеки...

– Какие пироги, государь! Она два года командовала полком через своего мужа. А я, – Ржевский, казалось, был готов разрыдаться, – я еще слишком юн, чтобы связывать себя такими узами.

– Ну ладно, – махнул рукой Емельян Иванович, хитро поглаживая бороду, – твоя взяла. Погуляй еще, сокол ясный. Закревский! Отпиши Салавату, что мы его тут ждем. А ты бери свою бригаду, индейцев из местных, да поутру ступай к тем озерам, из-за которых подмога к нам идет. Я уж как-нибудь за тебя отбрешусь. Да только ж ты смотри, боле не балуй, табак уже армии без надобности.

– Ну, так может, еще курительные трубки пригодятся, – произнес, преображаясь, Ржевский, смеривая пристальным взглядом фигуру молоденькой индианки, несущей воду. – Эта, кстати, из местных?

Утром Вашингтон предпринял вылазку, пытаясь отбить у Пугачева высоты, контролирующие русло реки Йокогейни. Вряд ли эта вялая попытка была сделана по желанию самого командующего, вероятнее всего, он был вынужден пойти на нее под давлением обезумевших от страха политиканов, со дня на день ожидавших окончания своей карьеры. Континенталы начали отступать после первых же пристрелочных залпов орловских батарей, и, на мой взгляд, подобный маневр только подтверждал военный талант осажденного полководца. Но в тот момент, когда горнист американцев начал трубить отступление, в штаб прискакал адъютант графа Ивана Орлова, командовавшего внешней оборонительной линией, с сообщением, что в нашу сторону движется генерал Гейтс.

– Ванька что там, с ума сбрендил?! – возмутился старший из братьев, грозно сдвигая брови. – Откуда здесь Гейтсу взяться?

– Не могу знать, ваше сиятельство! – выпалил адъютант. – Да только его передовая часть уже в виду наших позиций пребывает.

– Так и что с того? – Командовавший армией Алексей Орлов возмущенно стукнул кулаком об стол. – Ванька для чего там сидит, орехи щелкать? Пусть возьмет кавалерию, скажем, бригаду Доманского, проведет разведку боем...

136